Ивану шел уже седьмой десяток. Два года назад он ушел-таки на пенсию и занялся домашним хозяйством. За эти два года он что-то сильно расслабился: с работы не увольняют, а бабка побурчит и успокоится.
— Надо срочно похмелиться, а потом и за управку приниматься.
Раньше они с женой большое хозяйство держали, но дети разъехались, да и здоровье уже не то. Детей они выучили, помогли с покупкой жилья, свой родительский долг исполнили.
— Ну где же она прячет пятидесятилитровую бутыль с самогоном? Может закопала где? Ну и баба, ну и конспиратор!
Иван долго искал, чем бы нащупать бутыль. Он прошел две войны, а тут у себя не может найти бабкину занычку.
Тяжело вздохнув, он вспомнил вчерашний день:
— Черт же понес кума со своим кабанчиком.
Вчера они с кумом завалили поросенка и насвинячились от души.
Стоп! Она ж последний раз где-то в хате переливала, точно! Воспрянув духом, он направился в хату.
В прихожей на половичке сидел кот Мусек. Кота отчаянно тошнило. На полу лежала мышь. Он пытался выдворить животину из хаты. Но кот нырнул за печку. Зимой за полатями ставили новорожденного теленка. Кот спрятался среди тряпок и корзинок.
— Ну, сволочь, я тебе покажу, — издал Иван боевой клич и сунул под полати кочергу. Его сердце чуть не остановилось, когда раздался звук разбитого стекла. Зажурчала разливающаяся жидкость. При рассмотрении выяснилось, кочерга снесла бутыли лишь «голову», а потому содержимого вытекло немного, так что хватило на опохмел. А то, что пролилось, попало под пол и долго еще, испаряясь, наполняло хату неповторимым ароматом. Когда бабка растапливала печь, он шутил:
— Осторожнее со спичками, а то взлетим.
Бабка хваталась за кочергу, и Иван пулей вылетал во двор.
